Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты сказал? – спросила Саша, но когда Хенсель повернулся к ней боком, обеспокоенно произнесла. – Хенсель, тебе нехорошо?
Через несколько секунд Лебнир почти что успокоился и снова повернулся к Саше.
– Все в порядке, – отшутился писатель. – Это, так, мысли вслух.
Александра не сводила взгляд с Хенселя. Почему вдруг Хенсель так странно себя повел? Сашу это взволновало, однако она старалась не показывать виду.
– Ну, бывает, – пожав плечами, произнесла она.
Хенсель несколько секунд собирался с мыслями, после чего все-таки решился на отчаянный шаг. Он переплел пальцы в замок, после чего поднял глаза на Сашу.
– Александра, я вам должен кое-что сказать, кое-что важное, – начал он сбивающимся голосом. – Если вы обзовете меня последними словами и прикажете удалиться, я не посмею поднимать эту тему больше и перечить вам.
Александра удивленно посмотрела на Лебнира. Из уверенного в себе воодушевленного рассказчика он в один момент превратился во взволнованного загнанного человечка. Эта перемена показалась Саше довольно странной. Однако она решила дослушать Лебнира и не перебивать его.
– Я не знаю, как подступиться к этому, поэтому, думаю, будет проще, если я скажу все так, прямо, – продолжал Хенсель. Его сердце бешено колотилось. Казалось, каждое новое слово давалось ему с трудом. – Конечно, неделя – это слишком мало для такого заявления, но я хочу, чтобы вы знали: вы мне очень нравитесь, Александра.
Сказав это, Хенсель шумно выдохнул и опустил смущенный взгляд. Александра сидела, не в состоянии выговорить и слова. Она понравилась иностранцу, который чуть больше недели назад сюда прибыл. Теперь она поняла, почему так волнуется Хенсель – видимо, для него было большим трудом – решиться на такой шаг выражения своих чувств и эмоций. Но сама Саша слышала такое в свой адрес впервые, поэтому она не догадывалась, что можно сказать в ответ. Саша просто сидела и удивленными глазами смотрела на Хенселя, чей напряженный взгляд все так же был опущен в пол.
– Знаешь, я тоже считаю тебя довольно интересным собеседником, – наконец, произнесла Александра, подвигаясь ближе к Хенселю, и улыбнулась. – Я думаю, мы прекрасно поладим.
Лебнир повернул к ней голову. Во взгляде девушки читалась искренность ее слов. Детскость и открытость в этой душе еще не были загублены жестоким черствым миром. Саша была еще совсем девочкой. Хенсель видел перед собой добродушного ребенка с чистой душой, но такого беззащитного. Хоть Саша и росла под опекой Ивана, самостоятельно защитить себя она вряд ли бы смогла в этом мире. Поэтому Хенсель спешил поскорее сблизиться с ней, чтобы иметь возможность защитить ее.
Хенсель легко улыбнулся, после чего выпрямился и облокотился на спинку дивана.
– Кстати, можешь звать меня просто Саша. Так будет проще, – предложила девушка.
– Хорошо, Саша, – согласился Хенсель. Его взгляд перестал быть таким напряженным. Лебнир снова стал собой.
– Расскажи мне еще про Берлин, – попросила Саша, подперев голову ручками. – Там, наверное, очень красиво.
Хенсель улыбнулся и начал свой рассказ. Он рассказывал, все так же воодушевленно жестикулируя. Внешне он смог подавить свое нервное состояние, однако внутри него все еще держалось волнение. Ему нужен был советчик. Тот, кто подсказал бы, что в этой ситуации делать. Обращаться к Ивану Хенсель не рискнул. Ему нужен был Альбен, поэтому после того, как у юной Александры кончились к нему вопросы, Хенсель направился к Альбену. Тот радушно принял друга, однако был весьма удивлен его обеспокоенным состоянием.
– Альбен, мне срочно нужна твоя помощь, – пролепетал Хенсель, нервно ерзая на диване.
– Я внимательно тебя слушаю, – произнес фон Дитрих, опершись о стол.
Хенсель выдохнул, после чего заявил:
– Я проговорился Александре, что она мне нравится.
На несколько секунд повисло молчание, после чего Альбен спросил:
– Она тебе отказала?
– Вроде как нет, – ответил Хенсель.
– Тогда в чем проблема? – недоумевал Дитрих.
– Я не знаю, что мне теперь делать, – произнес Хенсель, закусив губу.
Альбен усмехнулся.
– Тут я тебе не помощник, – разведя руками, произнес он. – Ты просишь о помощи человека, который, при желании может сделать все, что угодно, кроме того, что связанно с женщинами. Не забывай, из нас двоих ты у нас специалист по части любовных дел.
Щеки Лебнира залились легким румянцем, и писатель смущенно опустил глаза. Он не любил, когда ему об этом напоминали, однако Альбену это было простительно.
– Я понять не могу, с чего ты вдруг так запаниковал, – продолжил информатор. – Насколько я помню, тебе уже не впервой говорить подобное. Из тех, кого я знаю, помнится, ты говорил это Хельге, Эрике…
– Не напоминай, – попросил Хенсель. – Это было так, юношеское увлечение.
– А теперь что же? – теперь информатору самому стало интересно, что же произошло с Хенселем и почему он так странно себя ведет.
– А теперь другое, – ответил Лебнир. Он подпер голову рукой. Взгляд писателя стал каким-то странно печальным. Это еще больше подстегнуло интерес фон Дитриха.
– Что же? – поинтересовался он, все так же стоя и смотря на Лебнира с интересом.
В ответ сначала послышался тяжелый вздох, а затем только слова. Но голос Хенселя звучал как-то странно неуверенно, сбивчиво, что было несвойственно его неуправляемой натуре. Теперь уже состояние Хенселя начинало как-то беспокоить Альбена. Не случилось ли с ним чего?
– Я не знаю, как его объяснить… Это какое-то странно чувство, тяжелое, опьяняющее и ослепляющее, – произнес Лебнир. – Каждый раз, когда я смотрю на Александру, весь мир просто исчезает, и остается только она. Внешне она очень красива, не спорю, но ведь важнее всего душа.
Альбен слушал товарища. Казалось, Хенсель уже увлекся, но Альбен совершенно не намеревался его прерывать.
– Она ребенок, Альбен. У нее детская душа. Отзывчивая и добрая. Ей интересно все вокруг. Но, самое главное, она ничего не требует, – рассказывал Хенсель. – Вспомни девушек, с которыми я пытался наладить отношения: хоть ту же Хельгу. Все они даже после недели общения требовали водить их по магазинам, в кино, в клубы… Они все что-то от меня требовали. В свои молодые годы они уже знали, чего надо требовать от мужчин и прекрасно понимали, как привлечь их внимание. В какой-то момент я осознавал, что они все пытаются казаться взрослыми, неприступными и загадочными. Но я пытался найти среди этих размалеванных кукол ту, которая не будет от меня чего-то требовать, и которой нужен буду я сам, а не что-то от меня.
В какой-то степени Хенсель был совершенно прав. Альбен часто натыкался на мысль, что девушки сейчас стали не такими, как раньше. Вся их детскость, наивность и честность исчезает на уровне начальной школы. Старшеклассницы больше стараются походить на роковых красоток из кинофильмов, что казалось Альбену до смеха нелепым. Подобная тенденция наблюдалась и в университете. Большая часть женского коллектива хоть и выглядела прилично, всегда имела тайные цели. Сколько раз Альбен слышал из уст однокурсников истории о том, что, стоило девушкам только узнать, что у кого-то из них есть деньги, они чуть ли не вешались молодым людям на шею, всячески упрашивали, ласково их называли, чтобы только молодой человек сводил их по магазинам. Повзрослев, фон Дитрих в полной мере осознал печальный факт: современный мир строится на материальных ценностях. Деньги правят умами людей, в особенности политиков. Альбен всего добивался своим трудом, не прибегая к финансовым махинациям. Именно поэтому на «чистого» молодого политика все обращали внимание и старались прислушиваться к его мнению.
Альбен понимал опасения Мюллера. Тот тоже успел понять, что власть, к несчастью, определяют деньги. Пускай ты невежда, но, если у тебя большой кошелек, перед тобой открыты все дороги. Огромные империи сгинули в хаосе, потому что их алчные правители погрязли во взятках и шантаже. К несчастью, мир за последние пятьдесят лет ничуть не изменился и остался таким же, порой, омерзительным и жестоким.
– Ты посмотри, в каком мире мы живем. Это общество, совершенно безразличное к другим людям, превращает людей в черствых и бессердечных эгоистов, – Хенсель мог говорить и по полчаса без остановки, когда тема была интересной для него. Альбен продолжать слушать товарища. Хенсель, при всем своем внешнем легкомыслии и ветрености, говорил совершенно серьезные вещи. – Иван был совершенно прав, когда говорил, что этот мир и все его трудности не сломили Александру. Она все тот же ребенок, не утративший своих детских черт. Поэтому меня тянет к ней. Она – то, что я пытался найти всю жизнь. Неиспорченный жестоким миром человек…
Тут мечтательный взгляд Хенселя упал на Альбена, и писатель резко замолчал.
- Злоключения Ларисы в стороне без чудес - Ирина Никифорова - Русская современная проза
- Плантация - Эд Раджкович - Русская современная проза
- Современное путешествие Лады в ад и рай - Андрей Симонов - Русская современная проза
- Психотерапия изнутри. Одна клиентская история - Светлана Абакумова - Русская современная проза
- Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1 - Николай Осин - Русская современная проза
- Королевский отряд - Ольга З. - Русская современная проза
- Нас шестнадцать (сборник) - Мария Рэйвен - Русская современная проза
- Человек, о котором говорил Нострадамус - Эдуард Майнингер - Русская современная проза
- Холодная рука. Сборник рассказов - Максим Чупров - Русская современная проза
- Underdog - Анна Янченко - Русская современная проза